На этой неделе «Чердак» раскапывает корни, исследует истоки и ищет причины. Сегодняшняя статья — о рациональных объяснениях примет и суеверий.
– Милая, почему ты окорок перед запеканием всегда обрезаешь справа и слева?
– Так моя мама делает, и меня научила; говорила – иначе не получится.
– Окей, но почему?
– Ой, да откуда я знаю, пойди у неё спроси.
– Тёща, дорогая, почему вы кусок мяса обрезаете перед запеканием?
– Так моя мама всегда делала, я у неё научилась. Она говорила – иначе не получится.
– А она почему так готовила?
– Не знаю, не спрашивала, хочешь – сам спроси.
– Бабушка, дорогая, скажите, пожалуйста, почему вы кусок мяса перед запеканием обрезаете справа и слева? И дочь ваша так поступает, и внучка, и обе не могут объяснить – почему…
– Итить! Правда, что ли? И они тоже?.. Так ведь, пока дочка моя росла, у меня ж духовочка была мааааленькая, и кастрюля – красненькая, в неё целый кусок мяса не помещался, я куски по краю обрезала и из них суп варила, а оставшийся запекала. Иначе не получалось.
(современный анекдот)
Магическое мышление — очень древняя часть сознания, которая говорит нам: можно добиться успеха непрямым, иррациональным способом. Заставь повиноваться малое, выстрой ход событий на небольшой, подвластной тебе части мира — и тебе подчинится нечто большее; ведь в мире всё взаимосвязано. Можно победить, если как следует «проклянёшь» противника перед дракой; можно прийти с охоты с добычей, если перед этим пронзишь нарисованным копьём нарисованного же быка. Можно преуспеть, работая с символами задуманного дела. А не получилось — ну, не получилось; сам сделал что мог, но высшие силы оказались против.
Так магическое мышление побуждает нас «заклинать» пространство: совершать строго определённые действия для того, чтобы получить результат, логически с ними никак не связанный.
Иногда у нелогичных действий оказываются вполне объяснимые причины — только очень старые. О них и пойдёт речь.
несчастливые числа
Не женитесь во вторник и пятницу, тринадцатого и семнадцатого.
Тринадцатое число считалось недобрым ещё со времён скандинавских мифов, в одном из которых Локи пришёл на пир к дюжине богов, и такое устроил…
Счёт во множестве европейских языков — дюжинами. В английском и немецком для одиннадцати и двенадцати есть отдельные слова, и цифра за их пределами — магическая, она означает переход на следующий порядок.
Тринадцатого числа — по ветхозаветному преданию — Каин убил Авеля, а после, много позже, Иисус стал тринадцатым на Тайной Вечере и был распят в пятницу.
В современной Испании считают несчастливой датой тринадцатое, но вторник (день Марса, день раздоров; кто в этот день женится — отпугнёт семейное счастье); в Италии — пятницу, но семнадцатое (ибо число XVII состоит из тех же букв, что и латинское VIXI — «моя жизнь кончена»). В Японии несчастливым числом считается четвёрка, поскольку звучит как слово «смерть».
В японских домах обычно есть четвёртые этажи (как в испанских — семнадцатые). А вот в больницах и хороших отелях — может и не быть.
Как может не быть тринадцатых этажей и тринадцатых палат в американских больницах.
неправильные подарки
Часы — к смерти, ножи — к раздору, зеркала вообще дарить нельзя.
Вера в часы как приглашение на тот свет пришла в Европу из Китая, где они действительно были поминальным подарком. Проходя от Дальнего Востока до Крайнего Севера, это суеверие менялось. На Кавказе говорили: «Дарить часы — значит намекать на то, что человек уже свое отжил». В Центральном Черноземье поговаривали: «Сколько часы будут тикать, столько ты и будешь дружить с тем, кто тебе их подарил; а как сломаются — и вы поссоритесь». А на севере начали говорить, что часы «сокращают век дарящему», но этот взгляд не прижился.
Нож — оружие, орудие, друг охотника, помощник шамана, продолжение руки кулинара. Ритуальный предмет, часто считавшийся полуодушевлённым, вещь, требующая уважения. Ножи ценили и берегли; ножи украшали; ножи не дарили и не принимали в дар, опасаясь ссоры, которую непременно, непременно спровоцируют духи, живущие на краешке лезвия.
Зеркало же — выход в другой мир. Зеркала наделяли магическими свойствами, их считали ловцами части мира. В зеркалах прячутся домовые, там хранятся отражения людей, энергия и память дома, в котором оно висело — поэтому старые зеркала дарить опасно. Да и новые, только что купленные, страшновато: мало ли что перейдёт к одариваемому от дарителя; мало ли что успело проникнуть в зеркало.
Однако избежать несчастий, связанных с подарком, довольно просто: нужно «выкупить» его у дарителя за символическую плату. Ведь покупать часы, ножи, новые зеркала, полотенца и домашних животных — можно.
опасные локации
Правильно пользуйтесь порогами и стремянками.
На пороге не сидят, через него ничего не передают. Издревле в славянских странах под порогом хоронили прах предков — и он считался границей между миром мёртвых и миром живых. Сидеть на нём было неуважением к родным покойникам, а отчасти и вызовом: настолько ли ты силён, живой человек, чтобы не прицепилась к тебе какая-нибудь потусторонняя напасть? Поэтому и брать вещи поверх границы считалось неприемлемым: мало ли что ещё получишь вместе с отданным. Нет уж, выйди из дома или пригласи внутрь — и тогда бери.
Традиция сжигать покойников и закапывать их прах под порогом прервалась с приходом христианства, а поверье осталось.
Как и боязнь брать себе найденные на улице (особенно на перекрёстке!) острые предметы, крестики и цепочки. Христианство христианством, а колдуют в русских и балканских деревнях постоянно; работает это или нет — никто точно не знает, но на всякий случай не поднимает с земли ничего острого (гвоздей, иголок, лезвий — считается, что на них «заговорены» болезни и неудачи, кто нашёл — берёт себе, а бывший хозяин становится свободен). И цепочек с крестиками — тоже: якобы нашедший и забравший приобретает всю судьбу потерявшего (а одному человеку две судьбы, одна из которых своя, а другая вообще незнакомая, может оказаться чересчур).
А уж если на перекрёстке что выброшенное лежит — не бери, не трогай, обойди по широкой дуге. На перекрёстке два мира встречаются, там опаснее, чем просто на дороге (зато и колдовство — сильнее).
Пройти под прислонённой к стене стремянкой — к несчастью, а может, и к смерти.
У этого суеверия есть два объяснения, метафизическое и практическое. Во-первых, вместе со стеной и землёй стремянка составляет треугольник — древний мистический символ; и, входя в него, человек нарушает вселенскую гармонию, за что мир может надавать ему по шее. Во-вторых, стремянки только недавно стали сравнительно надёжными; а под деревянной лестницей, просто прислонённой к чему бы то ни было, проходить опасно в принципе: мало ли что, дёрнешься или вскрикнешь, чем-то побеспокоишь стоящего сверху, он равновесие потеряет — «и прямо на лисицу, а может, и на страуса, а может, и на дворника».
Также нельзя наступать на трещину в асфальте (и на стыки тротуарных плит), от этого могут быть всяческие несчастья — например, у матери наступившего может скрючить спину. Так считают во многих штатах Северной Америки, и поверье это не лишено логики. Например, в сейсмоопасных зонах любая трещина может поглотить невнимательного ходока — и тогда мать его, конечно, согнётся, упадёт ниц, оплакивая потерянное дитя.
Неправильно уложенная и расшатанная тротуарная плитка никого, конечно, не поглотит — зато может облить зазевавшегося путника всем тем, что под ней скопилось; и тогда ему придётся нагибаться, чистить ботинки, менять промокшие носки — и рад этому он точно не будет. Зато если наступать на центр тротуарных плиток — можно обыграть их всухую.
разрушительные действия
Треснувшее зеркало — к несчастью, разбить его — семь лет удачи не видать; соль просыпать — поссориться.
Кроме того, что зеркала считались магическим предметом — они ещё и были очень дорогими.
Первые зеркала появились ещё в Египте, были они бронзовыми и работали, мягко говоря, неточно. На водной глади отражение казалось более достоверным — но таким зеркалом неудобно было пользоваться и тяжело носить с собой. А первые стеклянные зеркала появились в конце тринадцатого века нашей эры, когда итальянский монах-францисканец Джон Пекам описал способ покрывать стекло тонким слоем олова. Двести пятьдесят лет мастера-стеклодувы в разных странах совершенствовали технологию производства зеркал. К шестнадцатому веку венецианцы научились делать такие зеркала, которые не искажали отражений. А венецианские мастера свой труд ценили очень высоко: дошедшие до нас цифры говорят, что зеркало размером метр на полметра стоило втрое дороже картины того же размера, написанной Рафаэлем. И до середины девятнадцатого века — пока немецкий физик не придумал покрывать стекло амальгамой, — зеркала могли позволить себе только очень богатые люди. А недорогой вещью зеркало стало лишь в двадцатом веке.
Треснуло зеркало — порвался семейный бюджет. Разбил его — и семь лет зарабатываешь на следующее, и думаешь о том, сколько денег — времени и сил, переплавленных в монеты, — на твоих глазах разлетелось сверкающими осколками.
Соль тоже была очень дорогим продуктом, особенно на Руси.
Человеку соль необходима: ионы натрия помогают вырабатывать желудочный сок, а также выравнивают электролитический баланс организма. Древние люди добывали натрий из пепла растений и использовали его как приправу, иногда сдабривая морской водой (к сожалению, письменности тогда не было, и мы не знаем, как они догадались, что это полезно). Природные месторождения каменной соли возникали там, где это позволял климат и где было море: солёная вода испарялась из каверн, оставляя на их стенках полупрозрачные кристаллы. Примерно шесть тысяч лет назад люди научились не только находить солончаки, но и делать соль сами; в это время в Болгарии, неподалёку от нынешней Провадии, появилась первая солеварня. В ней вода из местного соляного источника выпаривалась в массивных глинобитных печах куполообразной формы. Примерно две тысячи лет назад в тёплых приморских районах научились выпаривать соль из воды, а в холодных — вымораживать.
В России торговля солью — это длинная история налогов и сборов в пользу государственной казны. Из-за дополнительных поборов цена и так дорогого продукта постоянно росла. Торговцы не могли покупать соль в достаточном количестве, чтобы консервировать рыбу; продукты недосаливались, быстро портились, покупатели были, мягко говоря, недовольны; торговцы тоже не радовались. К семнадцатому веку дошло даже до соляных бунтов, которые, впрочем, не привели ни к чему конструктивному; и только Пётр Первый установил государственную монополию на соль, привёл в порядок солеваренные заводы, заново отстроил старорусские соледобывающие фабрики. Соль стала доступнее, но не хватать её перестало только через сто лет. А сравнительно недорогой она стала только к началу девятнадцатого века.
И вот в избу приходят гости. Их встречают хлебом и солью; самое важное — самым дорогим. И если гости случайно рассыпали соль — надо им немедленно показать, что хозяева не сердятся. Кинь соль через левое плечо — будто у тебя её столько, что ты можешь ею разбрасываться, и тебе её совсем не жалко. И чёрту за левым плечом трижды плюнь в глаза, чтобы не шептал на ухо гнусностей, не подзуживал, не раздувал обиду.
домашние поверья
Пустые бутылки на столе — к безденежью, девки — брысь с подоконника, на стол не садись, вернулся с полдороги — посмотри в зеркало.
Обычай не сидеть на столе и подоконнике — довольно старый. В славянских деревнях незамужней девке не дело было на подоконнике сидеть — а ну как сглазят, замуж потом не выйдет, насовсем в отчем доме останется; незачем ей красоваться перед чужими. А замужняя женщина домом должна заниматься, а не вздыхать непонятно о чём, на улицу глядючи.
Стол же считался ладонью Бога, своеобразным домашним алтарём, вокруг которого собиралось семейство; и задом на него усесться — значило оскробить разом и дом, и высшие силы. Легитимно лежать на столе мог только покойник; спелёнутый и обряженый по ритуалу, оплаканный всеми членами семьи, со стола он отправлялся в последний путь. Для магического мышления это логичный вывод: если после смерти человек ложится на стол — то улёгшийся на столе живой человек обязательно приведёт к смерти в доме.
Другие старые славянские деревенские обычаи — присесть на дорожку и не возвращаться с полдороги за забытым предметом. Домашние духи очень не любили отпускать хозяев в дальний путь — и могли напакостить напоследок просто от обиды. Можно было, конечно, пренебречь их чувствами — а можно было их обмануть. Собрать условные чемоданы, одеться, обуться, а потом усесться как ни в чём не бывало, будто никто никуда не едет. Домашние духи успокоятся, расслабятся — а хозяева пока повспоминают, не забыли ли они чего важного; а потом — шасть! — за порог, и бегом по своим делам, полные настроя на удачу. Потому и возвращаться с полдороги за чем-то забытым было плохой приметой: людям не хотелось попасться под горячую руку одураченным домовым.
Примета «если всё-таки вернулся — посмотри в зеркало» сравнительно недавняя, она сложилась, когда зеркала стали дёшевы, а о домовых люди почти забыли. У этого суеверия масса вариаций. Если посмотришься в зеркало и что-то изменишь в причёске или одежде — тогда ты как бы заново выходишь, а, значит, не потерял удачи (а то, что домовой на тебя уже рассердился — о том тебе в детстве не рассказали). Если посмотришь в зеркало и покажешь себе язык — отпугнёшь чёрта, который высовывается из-за твоего левого плеча (и тоже любуется своим отражением). Если посмотришь в зеркало и увидишь, какой ты красавчик замечательный — уйдёшь по делам в отличном настроении, а удача предпочитает благодушных.
Пустые бутылки — тоже недавняя история. В девятнадцатом веке казаки в свите русского царя попали во Францию, где в заведении принято было рассчитываться за выпитое по числу бутылок, стоящих на столе. Соответственно, выпил много — осталось на столе много пустых бутылок — ушёл без денег. Выпил много — убрал часть бутылок под стол — заплатил меньше.
Правда, и до девятнадцатого века в славянских странах на ночь пустую посуду на столе не оставляли. Ночь — время духов, мало ли кто или что приживётся в чашке, в кувшине, в миске… съешь потом из неё доброй еды — и заболеешь злой болезнью. Вымыть перед сном всю посуду, да донышком кверху перевернуть — так безопаснее.
И ведь правда же! Мало ли что успеет прорасти и размножиться в грязной посуде, особенно в тёплом климате. С точки зрения гигиены, безопаснее вымыть её с вечера и хранить дном кверху на чистом полотенце.
предметы на удачу
Подкову — на дверь, четырёхлистный клевер — в рот, голубю — спасибо за пятно на одежде.
Пятилепестковая сирень, четырёхлистный (а иногда даже пяти- и шестилистный) клевер… Чем реже такие штуки встречаются в природе, тем меньше вероятность их найти. Четыре листа на месте трёх вырастают из каждой деситятысячной клеверной почки. Получается, что диковинный цветок или растение как бы говорит нашедшему человеку: «Ты уже удачливее многих, раз тебе повезло меня найти». После этого нужно закрепить успех, съев пятилепестковый цветок сирени или четырёхлепестковый клевер.
Денежное дерево — с толстыми круглыми листиками, напоминающими монетки, — прямой символ благополучия. Ухаживай за ним, и, чем больше вырастет листьев, тем больше будет денег в кошельке. Ведь не может же быть так, чтобы символические монетки прирастали, а настоящие — нет.
Отмеченному птицей человеку говорят: «Это к деньгам» — не только потому, что хочется утешить обкаканного товарища. Птичий помёт — ценнейшее удобрение, соответственно, если свежее появилось, значит, за ним немедленно последуют деньги или иной достаток.
А о подкове над дверью рассказывают и легенды, и поверья.
Легенда такая: жил в старину в Кентербери один епископ, Дунстан, глубоко верующий человек и замечательный кузнец. Так он был хорош, что слава о нём дошла до потустороннего мира — и однажды ночью к Дунстану явился дьявол и попросил подковать ему копыта. Дунстан немного удивился, но согласился при условии, что нечистый на время работы даст приковать себя к стене. Подковываться — больно, а получить копытом в лоб кузнецу не хотелось.
Дьявол согласился, Дунстан приковал его, помолился и взялся за дело. Очень красивые получились подковы, и к копытам идеально подходили — да вот только когда кузнец начал забивать гвозди, дьявол взвыл. Невыносим ему был благословлённый и освящённый труд кузнеца. Не в силах стерпеть ужасные муки, дьявол просил кузнеца отпустить его — но настоящий мастер не может бросить дело на середине. И Дунстан продолжал забивать гвозди в копыта. Дьявол выл так, что дрожали стены, кричал так, что растаяло бы любое сердце — и наконец Дунстан не выдержал и прекратил пытку, и сказал, что отпустит нечистого (и всё вбитое вынет), если тот никогда не зайдет в дом, на дверях которого будет висеть подкова.
Так и получилось.
Легенда староанглийская, но вера в то, что кузнец может совладать с дьяволом — такая же древняя и такая же всемирная, как сама профессия кузнеца. Так что подкова считалась оберегом от злых сил и там, где ничего не слышали ни о Дунстане, ни об англичанах. Подкову вешали над дверью рогами вниз — так, что злой дух, пытаясь проникнуть в дом, оказывался между двух железных полюсов; пытаясь вырваться, он поднимался — и упирался в «чашу». А железо — ковано кузнецом, а кузнец на селе — главный человек после попа (а иногда и вместо). Не выбраться злому духу.
Датский физик Нильс Бор говорил: «Подкова помогает и тем, кто в неё не верит». Если человеку становится легче и радостнее жить в доме с подковой над дверью, если он чувствует себя защищённым, кинув соль через левое плечо — значит, примета уже работает. Правильный настрой — половина успеха. Домашние талисманы работают как группа поддержки; а чтобы не зацикливаться на дурных мыслях типа «чихнул без здравствования — заболеешь», можно вспомнить, откуда что взялось.
Написано тринадцатого числа, между вторником и пятницей.
Поддерживать любимые проекты деньгами — одна из самых лучших примет.
Спасибо!
Заглавное фото — с сайта https://www.sunhome.ru/
