… или история о том, как я съездила в Иерусалим и не увидела Стену плача.
Рассказывать про эшколотовские фестивали медленного чтения — всё равно что впихивать пресловутое невпихуемое: невозможно, немыслимо. Объём информации, который выливается на тебя за три-четыре дня, человеческий разум обработать сходу просто не в силах, и проще всего с этим заранее смириться.Не думаю, что это зависит от города; впрочем, Иерусалим со своей стороны усложняет задачу как может — познакомиться с ним поближе займёт, кажется, годы и годы. Особенно когда берёшь в качестве объектива 1917 год: год, когда тогдашняя Палестина вышла из-под османского владычества и попала под протекторат Британской империи. Переход этот не то что четыре дня — за всю научную карьеру не изучить; всё, что мы могли делать — хватать жадно отдельные кусочки, тут про архитектуру, тут про языки, тут про еду.
Вот, допустим, Шалом Богуславский. У Шалома внешность примерно Алексея Кортнева и изумительный русский — с акцентом, но при этом со вполне ловким владением сленговой лексикой. Шалом показывает фотографии начала XX века — Хусейн Хусейни сдаёт город (трижды); канонический образ — пастух, олива, Иерусалим вдалеке; начало строительства по плану и указатели на трёх языках. Нас ждут несколько потрясающих прогулок: сначала — сличать старые фотографии с нынешними местами, потом — исследовать самим, искать метафоры перехода от империи к империи, перехода границы, смены состояний. Шалом покажет нам удивительную фотомастерскую, уже, строго говоря, не мастерскую, а музей старых фотографий Иерусалима. От него я узнала, что Иерусалим в представлении западных христиан обязан быть в руинах — в наказание за гибель Христа и что Марк Твен — необъективный критик Вечного города, потому что ехал туда со своим воинствующим атеизмом искать недостатки, которых с удовольствием и нашёл в количествах товарных.
Йонатан Меир несколько часов рассказывал нам об удивительных жителях Иерусалима эпохи смены империй: каббалистах, хасидах и коллекционерах книг. По причинам, понятным всякому, кто знаком со мной лично, коллекционеры книг вызвали у меня самое живое сочувствие; но и каббалисты, и хасиды — ребята крайне обаятельные. По крайней мере, когда о них рассказывает человек увлечённый.
Восхитительная Авигайль Якобсон прочитала нам потрясающий по своей насыщенности курс об истории перехода от Османской империи под мандат Британской империи. Ещё один увлечённый человек — сколько всего она знает о той эпохе! Мы обсудили, какой была Палестина к концу Османского владычества, как она жила в период Первой мировой (спойлер: плохо) и как прошёл переход от владычества одной империи к владычеству другой. Авигайль чрезвычайно увлекательно рассказывала, в числе прочего, про процесс изменения и переосмысления национальной, религиозной прочей идентичности. Интересно, что местные жители были в итоге здорово разочарованы в британцах — но и британцы, которые представляли Иерусалим натурально как Город золотой, с заметным неудовольствием обнаружили на его месте восточный город на окраине цивилизации. Противоречия ожиданий — вот что было главным в то время, кажется.
Это мини-курсы; а ведь есть ещё мастер-классы и полевые экскурсии. Митя Фрумин два дня водил нас по удивительным иерусалимским местам, включая шотландский храм и бывшее австрийское подворье, а также Геенну огненную; от его прогулок болели ноги, но впечатлений было на год вперёд. В первый вечер нам показывали виллу Декан — когда-то владения армянского дельца (в числе прочего, он разбил там опиумные плантации), позже британский офицерский клуб, а ныне естественно-научный музей с чучелами и прочим. Очень хороший!
Отдельно — мастер-класс по израильскому кино: отрывки документальных съёмок (а других и не было) в сопровождении фортепианного аккомпанемента, и фортепиано было расстроено чуть ли не специально (на самом деле нет).
Отдельно — о, потрясающая лекция про музыкальный ландшафт Иерусалима на рубеже веков, с примерами. Поразительно, но смена власти (империй) как таковая не изменила музыку; скорее это сделал технический прогресс — фонографы и прочие изобретения. Одна из мыслей, которая меня здесь поразила — что Иерусалим звучит как большинство мусульманских городов, в том смысле, что муэдзины кричат здесь так же, как и в других местах. И ведь правда!
Удивительная лекция о том, на каких языках говорили в Иерусалиме вокруг 1917 года — а их реально десятки: идиш, арамейский, фарси, арабский, испанский, русский, иврит, европейские языки, османский турецкий… невероятно увлекательно.
Апогей фестиваля — фуд-семинар в бывшем лепрозории. Сначала нам рассказали о судьбе имения, которое было когда-то гуситской богадельней, а стало хипстерским арт-пространством. Потом много говорили о традиционной палестинской кухне и особенно о кухне эпохи Первой мировой — когда есть было радикально нечего, но что-то всё же есть-то надо! Ели преимущественно какую-то траву, местные варианты зерновых, козий сыр, да и всё, в общем. Шмилю Холланду удалось приготовить понемножку вроде бы из тех продуктов, но при этом — вполне съедобного и даже вкусного.
Другими словами, как и всегда, фестиваль — это куча новой информации, принципиально новая точка зрения, пространство для дальнейшего исследования, а заодно — что-то, чего в твоей картине мира раньше не было.Например, Яффские ворота.
*Яффские ворота — очень локальный мем, понятный, увы, только участникам фестиваля; он возник после того, как за второй день мы приходили к этим самым воротам четырежды и успели основательно с ними сродниться, после чего встречали их появление или упоминание радостным хихиканьем — а упоминали их часто, во многом потому, что главное событие перехода от империи к империи и основной этого перехода маркер — вход генерала Алленби в Иерусалим через, правильно, Яффские ворота.
*Огромное спасибоЭшколоту и их спонсору фонду Генезис за этот фестиваль; за четыре дня у меня не было ни секунды, чтобы сбежать и посмотреть т.н. Основные Достопримечательности, да даже и желания не возникало. Храм Гроба Господня до моего следующего приезда уж как-нибудь достоит, а бродить по Старому городу и искать границы между одним и другим состоянием, моменты перехода из одного состояния в другое — это я бы сама не придумала.
Граница Старого и Нового города 
Разные камни и разные уровни, границы между ними 
Переход тени в свет, старого в новое #eshkofest
Записи должны скоро стать доступны на сайте онлайн-академии Эшколота. Следующий фестиваль — снова в Иерусалиме, в июне; если хотите узнать о том, что начался приём заявок, подпишитесь на рассылку.
Хотите нас поддержать?
Спасибо!
