Варна в двадцатом веке

В 1878 году в ходе очередной русско-турецкой войны войска русского императора освободили Болгарию от власти Османской империи.

Что это значит?

Османская империя с семнадцатого века перестала быть непобедимым противником для Европы, с которой постоянно порывалась воевать. Несколько раз Европа – Австрия, Франция, Россия – добивалась от турок мира на выгодных для себя условиях. Кроме того, Османскую империю раздирали изнутри внутренние политические и организационные противоречия: власть, которая очень хотела денег, сменялась властью, которая очень хотела величия империи, сменялась властью, которая очень хотела военного порядка для всех и пусть никто не уйдёт, сменялась властью, которая хотела всеобщего образования – даже для христиан на подвластных территориях; и так далее в произвольном порядке. Смешать, взболтать гаремными интригами, добавить партизанские войны на всех покорённых территориях – от Армении до Сербии.

И в таком состоянии Османская империя в 1877 году вступила в очередную войну с Россией.

Русскому императору Александру Второму очень нужен был некий буфер перед Турцией, «свой» агент на Балканах, не отдельный человек или группа людей, а целое государство. Болгария на эту роль подходила идеально. На роль исполнителей отлично подошли, с одной стороны, русские офицеры и русские солдаты, думающие о «братьях-славянах под гнётом турецкого ига»; с другой стороны — исключительно страстные болгары, которые уже давно пытались освободиться от османской власти. Восстания — бунты — партизанские отряды; болгары кусают турок изнутри, русские наседают снаружи.

В Болгарии в это время идея национального возрождения распространяется со скоростью лесного пожара. Те, кого позже назовут народными будителями – поэты, писатели и революционеры, – тормошат самосознание людей, не давая им смириться с идеей “ещё немножечко потерпеть, а после уйти в лучший мир”.

Болгария воюет. Русская армия гонит турок с Балкан с апреля 1877 по январь 1878 года. Османская империя пытается сохранить себе болгарскую территорию, ополченцы и партизаны объединяются с русскими войсками против турок, Европа ждёт развязки, чтобы оценить опасность для себя. Дожидается заключения Сан-Стефанского мира – по которому Болгария остаётся вассальным княжеством Османской империи, с территории которого выводятся турецкие войска. Россия получает преимущество на Балканах; болгар никто не спрашивает.

Австро-Венгрия, Англия и Франция выступают против условий Сан-Стефанского договора – и вынуждают Россию и Османскую империю подписать Берлинский трактат, значительно урезав болгарскую территорию. Всё, что выше СтароПланинского (Балканского) хребта – становится свободное Княжество Болгария. Всё, что ниже – называется Восточная Румелия, часть Османской империи. Болгар опять никто не спрашивает.

Во главе Княжества Болгария встаёт русский офицер, немецкий принц Александр Баттенберг – предполагалось, что он будет управлять вверенной ему землёй в интересах русского царя. Довольно скоро выяснилось, что князь Баттенберг управляет страной на пользу самой Болгарии. А Восточная Румелия категорически не хочет быть частью Османской империи – и за семь лет освобождается сама. В 1885 году князю Александру Баттенбергу приходит телеграмма о том, что Восточная Румелия хочет присоединиться к Болгарии.

Все крупные города Болгарии спорят о том, где впервые князь Александр Баттенберг объявил о единстве страны – и выигрывает, конечно, София как столица; там эта новость впервые прозвучала официально. Но в момент получения исторической телеграммы князь Александр Баттенберг был под Варной, строил загородную резиденцию Сандрово. Именно с центрального почтового отделения Варны полетел в Сандрово взъерошенный курьер; именно туда он вернулся, сопровождая князя; именно там под балконом бывшего полицейского, а теперь телеграфного ведомства собрались озадаченные горожане; и именно с этого балкона князь Болгарии Александр I Баттенберг сказал впервые: «Болгария, ты теперь едина». А потом, конечно, поехал в столицу.

После чего в стране сменилось правительство: слишком большая территория отошла Александру Баттенбергу и слишком своевольным управителем он стал; русскому царю это было невыгодно, он спровоцировал государственный переворот – и вынудил князя отречься от престола и уехать.

А ведь прежде они дружили. Александр Баттенберг был племянником супруги царя, Марии Александровны, и очень любил свою родню. Он Александру Второму так и не простил предательства – впрочем, это совсем другая история.

• 

• 

• 

Сейчас – о том, что русский царь начал предлагать новому правительству ещё одного своего ставленника; на что болгары ответили: спасибо, но нам нужен свой монарх. При этом в стране не осталось ни царских, ни аристократических кровей – турки вырезали всех. Из тех, кто уезжал учиться в Европу и после возвращался восстанавливать наконец-то отвоёванную страну, уже сложилась новая болгарская элита – но они были аристократы духа, а не принцы крови. Сыновья торговцев, мещан, виноградарей, юристов – художники, скульпторы, политики, инженеры. Все они знали, что такое – вкладываться в свою страну. Никто из них не мог похвастаться благородным происхождением.

На счастье, существовала Австро-Венгерская империя, блистательная и бесподобная, со столицей в Вене, бесподобной и блистательной, где можно было свести знакомство с принцами всех европейских правящих семей. Именно туда поехали члены болгарского правительства – и отправились в Венскую оперу, блистательную и бесподобную. В конце первого акта, в антракте, к ним подошёл молодой человек в военной форме и представился адьютантом Фердинанда, принца Саксен-Кобург-Готтского. Ещё до конца второго акта правительство и принц встретились и заключили взаимовыгодный договор о сотрудничестве. Из Вены болгарское правительство уехало со своим собственным монархом.

Фердинанд Саксен-Кобург-Готтский, князь, а позже и царь Болгарии Фердинанд Первый, был связан со всеми правящими династиями и в принципе имел права на любой из европейских престолов – но для того, чтобы занять хоть один, должен был организовать мор, чуму и кровавые ужасы. Вместо этого он занял болгарский престол – и быстро стал реальным монархом вместо предполагаемой правительством номинальной фигуры. Саксенкобургготтские амбиции наложились на тоску болгар по утраченным территориям времен Второго царства – и в 1912 году Фердинанд вступил в Первую Балканскую войну. Объединившись, Греция, Сербия, Болгария и Черногория освобождают от турок довольно большую территорию для себя и с удовольствием раздвигают границы. И тут Фердинанду становится мало – и он выступает против Сербии, устраивая Междусоюзническую войну. И тогда союз балканских стран выступает против него. То есть – против Болгарии, которая теряет выход к Эгейскому морю и Беломорскую Тракию. На Первую Балканскую не понадобилось даже призыв объявлять – люди шли в армию добровольно. На Междусоюзническую – в 1913 году – шли по призыву, понося имя монарха.

Но и это не останавливает амбициозного Фердинанда, и в Первой Мировой Войне – в 1914 году – он выступает на стороне Германии. И проигрывает вместе с ней. Болгария теряет людей, убитых в войне; теряет право на армию и флот; остаётся с огромным долгом странам-победителям; и кроме того – теряет Южную Добруджу, житницу, которая кормила всю Болгарию и половину Европы. Вся территория выше Варны отходит Румынии.

Болгарское правительство прогоняет монарха из страны: не справился. Фердинанд Первый возвращается в фамильное имение в австрийский Кобург и в Болгарию больше не въезжает никогда. А, поскольку царь – это работа наследственная, болгарский престол занимает старший сын Фердинанда, князь Борис Тырновский.

Сын Фердинанда Первого, царь Борис Третий, управлял страной с 1918 по 1943 год. Вот его личная карта – особенно прекрасна графа «занятие»: глава государства.

Этот мальчик двадцати шести лет от роду, представитель древнего аристократического рода, получил в руки страну в долгах и без житницы, обескровленную тремя войнами, лишённую армии и флота и только что прогнавшую его папу со словами «не справился». Представляете себе, каково ему было править этими людьми, каждый из которых а) знал, как надо управлять страной и б) имел целый список претензий к царской семье и не стеснялся их оглашать?

Вот и я не представляю. Знаю только, что болгарский народ Бориса Третьего любил и правление его в целом было весьма созидательным.

А что же Варна?

В начале века она сносит турецкую крепость. Напрочь. Падают стены и башни. Падает Цитадель. Сносят турецкие казармы – вот уж чего не жаль ни разу. На месте старого турецкого кладбища – с огромным почтением вернув кости покойников родственникам – устраивают сквер. Тогдашний мэр города Михаил Колони говорит: наша задача – убрать восточный город и построить европейский.

Варненцы массово учатся. Сыновья и дочери богатых семейств уезжают учиться в Вену, Париж, Берлин, Мюнхен; возвращаются архитекторами, строителями, инженерами, художниками, скульпторами, учителями; мальчики идут в армию на два года – офицерами; девочки начинают работать сразу. И вместе они строят город радостный и уютный. Время от начала двадцатого века до конца Второй мировой войны называется «Старая Варна», это belle epoque города. Вначале строят Кафедральный храм:

Потом — прокладывают нынешний бульвар имени княгини Марии Луизы, первой жены князя Фердинанда. Варненцы критикуют и городской совет, и инженеров: зачем такая широкая дорога, на которой две кареты могут ехать одновременно в одну сторону и не мешать друг другу! Вправо вверх уходит бульвар Марии Луизы.

На бульваре Марии Луизы на месте снесённых казарм вытягиваются здания в стиле чешского и венского модерна, построенные великими варненскими архитекторами – Дабко Дабковым, Стефаном Венедиктом Поповым, Манолом Йордановым, Антоном Франгя. Их украшают скульптуры работы Кирилла Шиварова.

Войны начала двадцатого века – две Балканских и Первая Мировая – лишают Варну жизни. Великолепные проекты начала века – Аквариум, Драматический театр – стоят незавершёнными; нет денег на строительство. Замирает жизнь в порту: Варна, торговавшая зерном и мукой из Южной Добруджи, больше не может этого делать. Моряки лишаются права жить своей жизнью – флот расформирован. А кроме того, страну наводняют беженцы с потерянных территорий. Об этих людях и стране, и городам надо как-то заботиться.

В этот момент мэры Варны вспоминают, что город фактически стоит на минеральном озере. Что здесь был курорт ещё с римских времён. Что здесь можно построить Черноморскую Ниццу – нужно только переориентировать город в курортный, а заодно и развить промышленность. И я не представляю себе, какая адова прорва работы стоит за этими словами. Тогдашние мэры продолжали приводить город в порядок – электрифицировали его, проводили воду и канализацию, мостили дороги. Кметы (мэры) вкладывали в строительство и благоустройство свои личные средства – других просто не было. Зачастую градоуправители подавали в отставку до конца срока: они приходили со своими проектами – и уходили, когда понимали, что их собственные деньги кончились, а государственных не будет, потому что их неоткуда взять (страна, как мы помним, всё ещё платила долг победителям Первой Мировой).

Оставалась энергия места. Морской туризм, пляжный туризм, минеральные воды, культурно-исторический туризм… Потенциально этот город был жемчужиной – надо было только, ну, проделать с ним всё то, что превращает песчинку, затерявшуюся в складках тела глубоководного моллюска, в ювелирное украшение.

И знаете что?

Всё получилось.

Всего за пять лет – с 1921 по 1926 – интеллектуальная и деловая элита города превращает Варну в международный курортный центр. У архитекторов и инженеров, вернувшихся с войны, снова появляется работа: они строят гранд-отели. Многокилометровых курортных зон – Золотых Песков или Солнечного Берега – тогда не существовало; отдохнуть все ехали в город, нужно было достойно принять гостей.

Великий варненский архитектор Дабко Дабков строит первый в городе гранд-отель – «Лондон» – и привозит для него первый в Варне лифт.

В Варну переезжают братья Шкорпил, Херман и Карел – чехи, математики, школьные учителя, археологи-любители –и основывают Археологическое дружество. Заняв мансарду в Девичьей гимназии, дружество очень скоро прирастает невероятным количеством археологических находок. Братья Шкорпил обнаруживают и Римские бани, и базилику в местности Джанавара, и монастырь царя Бориса-Михаила в местности Караач-теке. Попутно они становятся основоположниками археологии как науки в Третьем Болгарском Царстве.

• 

• 

• 

Вместо крепостной стены Варна прирастает бульваром:

А многокилометровый пустырь при крепости чешский садовник Антон Новак превращает в парк – один из самых красивых в Болгарии. Он же оформляет все бульвары и перекрёстки липами и вязами, привозит деревья из специальных питомников – а до того организует по стране эти самые питомники деревьев. Болгарское садоводство обязано Антону Новаку своим существованием.

Третье Болгарское Царство заканчивается во Второй Мировой войне. К 1939 году в Германии взрослеют дети побеждённых, которые очень хотят отплатить всему миру за поражение в Первой мировой. Заканчивается эпоха Арт Деко, заканчивается мир, начинается новая война. СССР и Германия объединяются против всего мира, а к 1941 году становятся противниками. Царь Борис Третий очень не хочет воевать с русскими, совсем недавно освобождавшими Болгарию. То, что это не русские, а советские войска – для него не аргумент. Он держит нейтралитет сколько может – и наконец присоединяется к Гитлеру на очень выгодных условиях. Гитлеру нужны солдаты; у Болгарии, как мы помним, армии нет – но все бывшие военные самоорганизовались в патрульные дружины, приграничные отряды и добровольческие формирования– и ждут только распоряжения царя, чтобы снова стать армией. Так что именно царь Борис получает за своё согласие поддержать Гитлера?

Во-первых, Южную Добруджу (и прозвище Объединитель). Во-вторых, право не отправлять солдат на Восточный фронт: Болгария с Россией не воюет, даже если та – СССР. В-третьих, сохраняет жизни болгарских евреев: патриарх церкви категорически запрещает царю их убивать, а Борис Третий хорошо знает, что бывает с монархом, который идёт против воли народа. Такой союзник неудобнее противника – и в 1943 году царь Борис, вернувшись из ставки Гитлера, в три дня умирает.

Целый год в стране анархия, к 1944 году её занимает СССР и воцаряется порядок: старые здания взрывают, правительство расстреливают, архитекторов, учёных, политиков и всех значимых людей отправляют в тюрьму, ссылают в лагеря, объявляют врагами народа.

Умирает от стыда великий архитектор Варны Дабко Дабков – его, строившего дома для беженцев из Беломорской Тракии, его, благотворителя, на чьи деньги учились дети из бедных семей, объявляют врагом народа, лишают собственности, оставив две комнаты в доме. Тяжело болеет в тюрьме архитектор Стефан Венедикт Попов. Умирает в нищете парковый инженер Антон Новак. Вся варненская элита попадает в лагерь «Белене» («Очищение»), девиз которого – «нам всё равно, что вы будете есть».

В города переселяются деревенские жители; всем им надо где-то жить – так возникают кварталы панельных домов.

Всем им надо где-то работать – так вырастают заводы в городе Девня и вокруг Варны.

Всем им надо развлекаться – строится Дворец Культуры и Спорта:

• 

• 

• 

Советским людям надо куда-то ездить отдыхать – под Варной строят курорты Золотые пески и Солнечный берег.

Архитекторы советской школы застраивают город целыми кварталами – так создаётся единое стилевое пространство, которое сходу показывает каждому отдельному человеку его ничтожность перед лицом государственной машины. Вся архитектура тоталитарного времени – об этом: о невероятной мощи, невероятной сложности и абсолютной обезличенности государства.

С развалом СССР Болгария, с одной стороны, обретает политическую и экономическую самостоятельность. А с другой – лишается огромного рынка сбыта. Кратко: в Болгарии девяностых всё примерно так, как в СССР девяностых – с поправкой на балканскую доброту и щедрость здешней земли. Страна, в которой еда растёт из земли, не пропадёт никогда.

Варной управляет Кирилл Йорданов – прямой потомок тех самых Йордановых, которые отстраивали Варну после Освобождения. И вначале варненцы им очень довольны, а потом… В 2007 году Болгария присоединяется к Евросоюзу – и Кирилл Йорданов отказывается от европейских денег, говоря, что в Варне нет потенциала для развития.

Представьте себе: советская поддержка кончилась. Предприятия закрыты – не все, но многие. Город стремительно ветшает. Разрушаются дороги. Перегорают фонари. Разваливаются детские сады и школы. Не то чтобы это означало «нет потенциала для развития». Но еврофонды подотчетны; эти деньги тяжело украсть. Проще отказаться.

В январе 2013 года три иностранных компании-монополиста, снабжавшие Болгарию электричеством, без предупреждения поднимают цены на ток. Люди, которые экономили на обогреве квартир, получают счета, которые не в состоянии оплатить – и выходят на улицы. Варна – студенческий город, из шестисот тысяч её населения половина – иностранные и болгарские студенты; они не стесняются протестовать. Страна требует отставки правительства. Правительство не соглашается надавить на поставщиков электричества. Мэр Варны гостит в Европе.

В феврале 2013 года двадцатисемилетний Пламен Горанов, поэт и мечтатель, выходит к мэрии Варны с требованиями отставки кмета, прекращения коррупции и снижения цен на ток. Если его требования не услышат – он убьёт себя , потому что другого способа изменить мир он не видит. Никто не принимает его всерьез.

На следующее утро Пламен снова выходит к мэрии и сжигает себя живым. Он погибает 20 февраля 2013 года.

По стране прокатывается волна самоубийств. На третьем президент страны Росен Плевнелиев собирает срочное совещание и говорит: так нельзя, мы не можем рисковать людьми. Он вынуждает электрокомпании понизить цены на ток и распускает правительство. И отправляет в отставку Кирилла Йорданова. Его место занимает Иван Портних, тридцатисемилетний политик и кризис-менеджер.

Иван Портних немедленно находит применение европейским деньгам: ремонтирует дороги, строит новые детские сады, меняет уличное освещение города, приводит в порядок Приморский парк, организует новые спортивные площадки, находит деньги на ремонт зданий школ и университетов, ремонтирует порт, делает новые пешеходные зоны, привечает уличных художников. При нем Варна расцветает.

• 

• 

• 

• 

Город вспоминает недавнее прошлое – не сам по себе, но через людей, которым это важно: помнить. Сайты о прошлом города, страницы на фейсбуке, и, наконец, образовательные программы – одну из них ведёт Християн Облаков, историк, писатель, исследователь. Благодаря ему и группе «Стара Варна» (и при поддержке мэрии) в городе появляется памятник архитектору Дабко Дабкову – первый памятник такого рода в Болгарии.

Благодаря инициативе группы «Андари» (и снова при поддержке мэрии) в сквере художников встаёт памятник великому скульптору Кириллу Шиварову:

В центре города открывается Социальная чайная – не сама по себе, а руками Стояны Стоевой и Майи Доневой и всех, кто им помогал. Они не просто собирают деньги для детей-сирот – они делают образовательные программы для тех, кто остался без семьи и без поддержки; они учат жить – в самом простом, бытовом смысле этого слова; и да, горожане говорили девушкам «у вас не получится»; а сейчас, когда это пространство существует, первое, о чём мы думаем, собираясь компанией или книжным клубом – «Давайте в Социальной чайной, у них уютно».

• 

• 

В Варне каждую осень проходят фестивали современной скульптуры – после которых город прирастает удивительными творениями из дерева и камня. Уличные художники – Виктория Mouse Георгиева, Алекси Иванов, Эрасте Нассимо, Пиротехники, Николай Божинов и многие другие – раскрашивают город, превращая его в лучшую галерею искусств под открытым небом эвер:

И это только малая часть имён тех, кто двигают этот город – бесподобный, многослойный, вечно живой, абсолютно безумный.

Март 2018.

Хотите нас поддержать?
Спасибо!