Итак, классика русской литературы: Лев Николаевич Толстой, «Война и мир», том второй, часть вторая.
Практически все мы «проходили» книгу в школе, но вряд ли кто помнит главы, посвященные масонам. На уроках обсуждали войну, обсуждали мир, небо над Аустерлицем – а масонов, конечно, выпустили. Школьная программа очень консервативна, и уж конечно на уроках тему масонов в шедевре мировой литературы не поднимали – во-первых, от греха, а, во-вторых, лично я сомневаюсь, что педагоги были так уж сведущи в предмете. Какие-то масоны, они же – каменщики; какие-то символы: циркуль, угольник, ещё что-то; а что все это значит?
Что все это значит, мы постарались рассказать в первой части статьи. А здесь – рассказ о том, что из того, что приписывает масонам Толстой, могло произойти в действительности, а чего – никак не могло.
Все начинается со сцены, где на станции к Пьеру Безухову приближается некий человек. Пьер только что женился на Элен Курагиной, только что, как он думает, убил Долохова на дуэли, он думает о жизни – и кто бы об этом не думал в таких обстоятельствах. И в этот момент он останавливается на станции, к нему подходит некий человек, старый, высохший, в валенках, некий Баздеев. Как написано во всех комментариях к Толстому, это прообраз Поздеева, известного в те времена в Питер масонае – как известно, все фамилии реальных людей у Толстого изменены на одну-две буквы. Год в повествовании – 1807. Аустерлиц уже состоялся (1805), Наполеон уже там, в Европе.
Поначалу Баздеев не выказывает никакого интереса к Безухову, увлечён книгой. Пьером владеют дуализм и метания: «Надо бы мне с ним познакомиться, пообщаться, человек непростой», а когда Баздеев ему предлагает общаться, отвечает: «Да нет, что вы…». Тем не менее, Баздеев ему с места в карьер говорит: «Я вижу, сударь вы мой, плохо вам». «Существуют ответы на ваши вопросы, которых вы взыскуете, и таковые ответы – это наша великая ложа каменщиков, которой я являюсь представителем». Это весьма странно даже для того времени. Никто из масонов так говорить не будет. Существует поговорка: «To be one – ask one», то есть «хочешь быть одним из нас – попроси об этом». Однако Толстой описывает конкретную сцену. Можно ли сказать, что это особенности континентального масонства? Вряд ли; скорее всего, это выдумка писателя.
Баздеев начинает рассказывать, что существуют ответы на его вопросы, и что в упорном труде с помощью «десятков тысяч ваших рабов» «вы, милостивый государь, можете чего-то добиться». Они договариваются о встрече в Петербурге и о том, что продолжат разговор. Баздеев уезжает, Пьер остаётся в задумчивости. Через неделю к нему входит в его питерский дом его некий товарищ – Виларский – которого он знал по свету, но не знал, что тот масон – и говорит следующую вещь: «Для того, чтобы стать масоном, нужна вера. Верите ли вы в Бога?» И вот тут вдруг интереснейший момент. Потому что во время встречи с Баздеевым Пьер на этот же прямой вопрос отвечает: «Нет, не верю». А когда Виларский задает этот же вопрос: «Готовы ли вы отречься от своих воззрений, верите ли вы в Бога?» – Пьер, не задумываясь, говорит: «Да, верю». Выходит, он полностью поменял свои взгляды всего лишь за неделю.
После чего Виларский его забирает с собой, они едут в ложу. Здесь еще один важный момент. Соискатель должен проявить инициативу, пока он не скажет:«я хочу быть», никаких дальнейших событий не состоится. В романе это выглядит вот как: Виларский говорит: «Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменщиков?» После чего Пьер говорит: «Да, желаю», и только после этого его спрашивают о вере.
Итак, Виларский забирает Пьера в ложу, тот проходит через посвящение – прямо сразу, через неделю. Вполне возможно, в общем-то, никем не запрещено. Далее во всех красках происходит обряд посвящения в первый градус. Безухова вводят в черное помещение, он видит открытый гроб, кости и череп. Потом к нему подходят люди в странных одеждах и вводят его в закрытую ложу. Следует вполне достоверное описание ритуала. Поскольку речь идет о Санкт-Петербурге 1807 года, разделения между континентальным и регулярным масонством ещё не произошло. Регулярное масонство – это Англия, Америка и Канада. Континентальное масонство – это Франция и частично Италия, ритуалы у них практически одинаковы. Они были написаны по одному и тому же мануалу и выполняются довольно строго.
Безухову завязывают глаза, выдают ему одежду – рубаху и брюки, – и оставляют его полуразутым – в одном носке и одной туфле. Когда он пытается снять вторую, ему говорят: «Нет, не надо». Обнажают одно плечо и просят выдать масонам все драгоценности. Пьер отвечает: «У меня нет ничего» – «Всю мелочь, всё железо отдайте». Это верное описание: железа быть не должно. Почему он так странно одет? Он должен быть не одет и не раздет, не обут и не разут, то есть он должен быть никем. Ему завязывают глаза и ведут по ложе.
В тексте романа звучит фраза: «В знак щедрости отдайте все ваши драгоценные вещи, в знак повиновения разденьтесь, в знак чистосердечия откройте главное ваше пристрастие». Такого нигде нет, это выдумка Толстого. Но правда то, что каждая ложа может добавлять что-то своё в ритуал.
Классический ритуал посвящения выглядит следующим образом: около ложи соискателя, полуодетого и с петлей на шее, встречает Внутренний страж, который прижимает шпагу к его сердцу и говорит: «За петлю тебя держат, чтобы ты назад не убежал. Потому что если ты попытаешься побежать назад – ты будешь задушен. А если попытаешься пройти вперёд – ты напорешься на мою шпагу. И, поскольку я Страж ложи, я обязан сдержать твой напор». У Толстого петли нет, но шпаги присутствуют.
Пьера водят с завязанными глазами. Представьте себя на его месте: с завязанными глазами, полураздетого-полуодетого, – вас подводят к людям и говорят быстро и длинно, очень длинно на языке 1736 года (год издания последнего мануала). Обычно соискатель совершенно потрясён. После этого его подводят к алтарю, Мастер Ложи читает некое заклинание, дальше Пьера просят повторить обязательства – достаточно страшные, и не всякий человек может это сделать. Бывает, что людей выводят из ложи, потому что они отказываются брать на себя эти обязательства.
В масонстве вообще довольно страшноватых обязательств: к примеру, регламент того, как брат должен вести себя с братом. Есть известная история со Львом Троцким. Шёл пароход из Нью-Йорка. В Галифаксе, в Канаде, Троцкого сняла с парохода контрразведка страны. Тут же пошли разговоры о задержании; но разведка Великобритании его освободила. Есть статья в The Guardian по этому поводу, есть имя человека, в любой канадской ложе рассказывают эту историю: брат спас брата. Человек, который был масоном и работал в разведке, спас брата в беде, и это считается достойным поступком.
Но вернёмся к Пьеру. Он – коленопреклонённый перед алтарем, на котором, как он видел, лежат Библия и череп. Череп – это выдумка Толстого, до третьего градуса череп не появляется. Над Пьером читают обязательства, он их повторяет, затем он слышит хор, который читает первую главу, первый стих: «И сказал Бог: да будет свет». Раздаётся хлопок в ладоши, с Пьера снимают повязку – он видит свет. Он стал на первом градусе. Таков ритуал.
Вдохновенный Пьер приезжает домой, он восхищён, ему открылось новое знание, он находится на вершине мира.
Пьер поначалу очень активен, он устраивает храмины – tamples, места собраний, – собирает подаяние, которое направляет менее обеспеченным братьям, – то есть ведёт обычную масонскую работу. После этого он едет по имениям, потому что ему говорят: нужно удалиться из Петербурга, царь не благоволит масонам, плюс царица не благоволит Элен. Возвращаясь достаточно поздно, через третью главу, он начинает – со слов Толстого – анализировать, где он и что он собой представляет. Пьер довольно быстро начинает продвигаться по офицерским статусам (это не военные звания, а должности, которые помогают устройству ложи). Масонство в его восприятии делится на четыре разряда. В первый разряд он относит старых братьев, не принимающих активной деятельности в масонстве, а посвящающих себя символизму – чистой алхимии, медитации, «что такое имя Бога», исследованию квадрата, теореме Пифагора и её приложению к человеку. Пьер не относит себя к этому разряду. Он относит себя ко второй категории: это люди, которые пока ещё не понимают, кто они в масонстве, но пытаются искать себя. Третья группа – это масоны, которые видят только обрядовую сторону, только ритуалы, следуют им буквально, не понимая их смысла. И четвёртый разряд – это люди, которые ищут выгоды для себя, преимущественно молодые. Они завязывают знакомства с молодыми же богатыми влиятельными братьями ложи. Пьер начинает быть недоволен ситуацией в ложах – естественно, потому что ритуал повторяется из раза в раз. Пьер интеллектуал, он хочет чего-то большего. Он уезжает за границу, чтобы у братьев высшего разряда получить некое тайное знание. Возвращается; его ожидают – потому что он везёт знание и некие предложения по устройству масонства в России. По приезду собирается ложа. Пьер – который на втором градусе, – открывает её. Это невозможно в принципе. На втором градусе ничего никогда не обсуждается и не обсуждалось с 16-17 века, когда началось в том виде, в котором есть. Ложа может быть открыта только братом третьего градуса. Почему Толстой так сделал – я не знаю, но точно не от незнания. Ложу может открыть только масон; человек на втором градусе – не масон. Он только «феллоу крафт», соратник, друг. Первый градус – вошедший ученик. Второй – товарищ по ложе, подмастерье. Подмастерьям эти вещи точно никто не будет никогда говорить. И третий градус – это мастер-масон, мастер-каменщик. Градусы держатся жёстко уже триста лет, и их никто не меняет.
Открыв ложу, Пьер начинает предлагать образовывать людей для того, чтобы свет на них снизошел, причём организовывать некую общность наднациональную и надправительственную. При этом, говорит Пьер, мы не хотим заниматься политикой – это одно из правил, которое в ложе не нарушают. В ложе никто никогда не будет говорить о религии или о политике. В ложе делается работа: ритуал – жёстко очерченный, повторяемый, сложный, многословный. Как только ложа закрывается, можно говорить о чём угодно. Итак, Пьер говорит о создании некой сети людей, которые будут связаны общим учением, общими правилами, принципами морали, которые будут разумно управлять и наставлять на путь истинный других людей. Братья начинают на него шикать и говорят, что это иллюминатство.
Иллюминаты – это одно из европейских секретных обществ 1600-1700 годов, которое занималось таки да, подрывной деятельностью: оно хотело активно вмешиваться в политику и проводить свои принципы. Масонство после 1750 годов, да даже и с самого начала, 1725 года, в это не лезло. Вот говорят: «Масоны – заговорщики»; но не такие, какими их считает большинство людей. Никто о политике говорить не будет и активно продвигать её не будет – это просто запрещено. А вот иллюминаты – пугало для масонов, «мы иллюминатами быть не хотим». И, читая роман, следует помнить: только что прошла Великая Французская революция; она еще очень свежа в головах, эпохе Наполеона всего шесть лет. Наполеон, скорее всего, масон. И все его маршалы, естественно, масоны.
Политикой можно заниматься только вне ложи. Политик может быть масоном, но масон не должен быть политиком.
Толстой писал “Войну и мир”, когда масонство в России уже было запрещено.
Итак, масоны не принимают предложения Пьера. Что происходит? Да то, что уже происходило неоднократно и будет происходить в любом философском обществе: кто-то начинает быть святее Папы Римского и говорит: «Надо сделать вот так». Ему отвечают: «Нет. У нас есть жёсткий протокол, мы ему следуем». Хорошо это или плохо? В общем-то – хорошо; следование протоколу – правильное и верное решение, которое не осознаётся человеком. Зачем вы делаете гимнастику каждый день, одни и те же упражнения? Зачем человек молится Богу в церкви? Примерно тех же категорий вещи. Повторяемость ритуалов. Сохранение ритуала: пять шагов здесь, один удар палкой тут. И человеку, который хочет большего, это может быть неприятно: вот мне сейчас тайны показали, меня в гроб положили, черной тряпкой перекрыли, наверное, должно быть большее. А ничего не происходит. Существует ритуал! Тогда он начинает выдавать некие идеи – и если они более-менее нормальные, с ним считаются.
Если же эти идеи противоречат буквально всему, такому брату укажут на место. Как это и произошло с Пьером. Пьер выходит из ложи, даже не дожидаясь закрытия заседания – это невозможно в принципе, его просто не выпустили бы оттуда. Это та мелочь Толстого, которая режет глаз: до закрытия заседания ложи никого не выпускают, на выходе стоит человек с мечом. С реальным мечом. Наточенным. В романе же Пьер, не дожидаясь закрытия ложи, выходит и возвращается домой. И на этом его масонская деятельность закончена.
Теперь немного о символах. К примеру, у Баздеева есть перстень с загадочной Адамовой головой и знаком масонства. Это череп. Адамова голова – это череп первого человека, похороненного под Голгофой, где был позже распят Иисус. В изображении распятия у подножия часто присутствует человеческий череп, так вот это он.
А теперь немного о том, кто такие жидомасоны и почему христианство ненавидит масонов. Сам термин появляется в период правления Николая I, и один из его советников пишет следующее: они (масоны) слишком сильно увлекаются Ветхим Заветом. Все ритуалы масонства основаны на Ветхом Завете, Нового там нет вообще. И возникает впечатление, что масоны каким-то образом связаны с иудаизмом – что неверно. Окончательно запретил масонство Александр I, когда закончились наполеоновские войны. И далее никто из российских императоров масонства официально не разрешал.
Итак, в царствие Николая I возникает слово «жидомасонство», масонам приписывают заговор против мира, создание организации, которая правит миром. Символизм, разбросанный везде вокруг нас, говорит: таки да, они правят миром. Поэтому масонов неосознанно боятся.
На самом деле основное изображение на масонском кольце – не Адамова голова, а циркуль и угольник. Череп – достаточно редкий символ. Причем существует бесконечный спор, куда должен быть повёрнут циркуль; этому посвящают многочасовые дискуссии. Говорят, что вот так: когда ты увидел свет, перед тобой лежала Библия, а на ней – циркуль и угольник, соответственно, на кольце должно быть так, а не эдак.
Еще о символах масонов в романе. Когда Пьера приводят в первую комнату, он видит лампаду на чёрном столе и раскрытую книгу – Евангелие. Этого быть не могло. Существуют определённые главы в Библии, уже заложенные закладками, и если речь идет о первом градусе – открывается всегда Ветхий Завет. Весь символизм масонства построен на Ветхом Завете.
Теперь лампада. В романе это человеческий череп с дырами глазниц и зубами. Этого тоже быть не могло. Ни первому градусу, ни второму такое не покажут. Третий градус — когда человека вводят в масонство, поднимают на этот градус, — там ему показывают череп и кости, это достаточно страшный ритуал. Во втором градусе ложа освещена — человек увидел свет. В третьем градусе ложу снова затемняют, но человек остается с открытыми глазами. Он видит слабое мелькание свечей. В одной из лекций, которые ему читают непрерывно во время ритуалов, его подводят и неожиданно показывают ему череп и кости, которые должны напоминать о смерти, и это — основное, что происходит в третьем градусе.
Следующий обязательный атрибут: белый кожаный фартук. Ритор, который пришёл образовывать Пьера, был одет в белый кожаный фартук. Это также сомнительно, разве что Толстой не стал заботиться о деталях: вряд ли ритор сам был на первом градусе. Белый кожаный фартук – это знак первого градуса, показывает чистоту помыслов человека. Делается он из ягнячьей кожи и выдаётся после посвящения. Фартуки последующих градусов отличаются от первого. Во втором градусе – подмастерья – на белом фартуке появляются две голубые розочки. В третьем – голубая окантовка.
Далее. Семь добродетелей, соответствующие семи ступеням Храма Соломона. На самом деле – не только им. Во всякой ложе на потолке нарисована Большая Медведица и семь её звёзд. И кандидатам в масоны во время лекции, которая длится тринадцать минут, показывают это и говорят: «Семь». В масонской символике семь — число завершения работы. Семь дней творения. Добродетели же таковы: скромность, соблюдение тайны ордена, повиновение высшим чинам, добронравие, любовь у человечеству. Каждому масону заповедуется, что он должен исправлять людей, образовывать их, наставляя на путь истины и добропорядочности, жертвовать нуждающимся. Оставшиеся три – мужество, щедрость и любовь к смерти.
Любовь к смерти – это третий градус. А также рог изобилия – один из символов младшего офицерского состава ложи. Существует корпус старших офицеров, которые делают протоколы, а есть младшие – два стюарда, которые в том числе накрывают на стол во время братской трапезы. Вот у них значок – это рог изобилия, «мы от щедрот своих».
Теперь о звезде и ковре. «В стене была вделана горящая звезда. С одной стороны был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что-то вроде алтаря с Евангелием и черепом». Звезда эта называется blazing star, и обычно она перевёрнутая. Не прямая пентаграмма, а перевёрнутая – вот отсюда все обвинения в сатанизме. Поскольку в перевёрнутую звезду отлично вписывается и Бафомет из тамплиерской легенды – два рога, два уха и козлиная морда. Но довольно часто пентаграмма и прямая. Например, в регулярном масонстве есть одно из ответвлений для жён и сестёр – женщин, которые не могут быть масонами – для них была создана собственная ложа; называется она Восточная звезда. Вот у неё символ – перевёрнутая пентаграмма.
Звезда – это маяк правды. Она сияет в темноте и разрывает тьму невежества. Ковёр же обычно несет следующие символы: две колонны, Jakin и Boaz, это два столба, стоящие в Храме Соломона. Boaz символизирует силу, а Jakin – Бога. То есть Бог дал силу.
И перчатки. По Толстому, Пьеру выдают три пары перчаток – две пары мужских и одну женских. Про первые ритор сказал, что Пьер не может знать их значения, но должен хранить их, про вторые мужские сказал, что Пьер должен надевать их в собраниях, и наконец про третьи – женские, – отдать той женщине, которую будете почитать больше всех.
Возможно, что-то подобное было в Питере тех времён. Но перчатки в ложе не выдаются, хотя это обязательный атрибут, символизирующим чистоту помыслов: они белые. Все офицеры ложи их носят. Значение их в ложе крайне маленькое. Вот молоток, циркуль, угольник – это да. И мастерок. У Толстого упоминается лопата – возможно, он посчитал ее не менее необходимым инструментом строительства.
Потому что всякий масон прежде всего строит храм. Он же каменщик.
Расшифровка и обработка записи заседания клуба «Тихий омут» для «Перелётного Чердака» — Александр Шуйский.
В заставке использована иллюстрация Шмаринова к «Войне и миру».
Хотите нас поддержать?
Спасибо!
